Имя Александра Сергеевича Стабровского неразрывно связано с музеем истории Пермского университета и для многих ассоциируется с университетом в целом. Коллега и наставник, учитель и близкий друг, профессионал и артистичный человек, Александр Сергеевич никого не оставляет равнодушным. К 70-летнему юбилею А.С. Стабровского сотрудники музея Елена Тарарухина, Алёна Чуприкова и Виталий Призюк попросили его коллег и учеников попробовать очертить его словесный образ.
Владимир Владимирович Маланин
президент Пермского университета, профессор,
лауреат Строгановской премии
«У Стабровского всегда немало планов и немало уже сделано…»
Почти каждый человек в университете знает Александра Сергеевича Стабровского. Знает его как директора нашего музея, несколько десятилетий им руководившим. Знает как руководителя увлеченного, много сделавшего для того, чтобы сформировать экспозиции, расширить музейные пространства. Александр Сергеевич много занимался своими любимыми античными коллекциями, проводил выставки в России, крае и городе. Одна из них – «От Нила до Понта» – была в экспозиции галереи более года, такого в ее истории не случалось. Сделано было много и сделано было с увлечением и энергией, которой хватило бы на много человек.
В последние годы он занимался альманахом «Университет». Выпуски вызывали огромный интерес. Это было знаковое событие для интеллигенции города Перми. Но прежде всего журнал Стабровского отличался своими статьями и подбором материалов, своим оформлением – это было его личным делом. В последние годы в его сферу деятельности вошли совершенно новые сюжеты. Например, наследие Строгановых. У Стабровского всегда немало планов и немало уже сделано.
—
Взрывной характер Стабровского – это притча во языцех. Об этом не говорит только ленивый. АС – человек удивительный. Он эмоциональный, такой холерик. Порой, особенно первые годы, ему было нелегко найти точки соприкосновения для реализации своих начинаний со многими людьми в университете. Но по мере узнавания происходит взаимное понимание.
Но и многое прощается людям увлеченным. Те ученые, те художники, те исследователи, которые много работают, много занимаются и имеют, скажем так, особенности в характере, воспринимаются гораздо более спокойно. В этом плане АС нормальный университетский человек, болеющий за свое дело, увлеченный.
Евгений Самуилович Сапиро
доктор экономических наук, профессор, почетный профессор Пермского университета
Культуролог или граф
Начну с покаяния. Я люблю немногочисленное, дружеское застолье. На этой основе среди характеристик уровня человеческих отношений важное место занимает «я с ним (с ней) выпивал (не выпивал)». За редкими исключениями с теми, с кем удалось приятно «посидеть», установилось обращение по имени, на «ты». Так же мне позволяют себя называть и большинство моих учеников.
С Александром Сергеевичем Стабровским поговорить «за рюмкой чая» как-то не довелось, не был они моим студентом или аспирантом, близким коллегой. Да и общались мы с за длинные годы нашего знакомства считанные часы. И, тем не менее, он для меня – Саша, «ты». Но это «ты» не начальственное, а уважительное и дружеское. Построенное на почтении к профессионалу, подвижнику, человеку.
В публикациях о Стабровском называются несколько титулов: директор музея, главный редактор журнала, почетное – заслуженный деятель культуры РФ – и обобщающее – культуролог. Культурологом иногда себя он называет и сам. Открою суровую тайну, о которой он даже не догадывается: применительно к Александру Стабровскому звание «культуролог» мне не нравится. Про себя я называю его «граф».
В годы оттепели в воспоминаниях кого-то из «сидельцев» мне запомнился портрет его соседа «по нарам»: не броского, ничем вроде бы не выдающегося, но излучавшего при любых обстоятельствах эрудицию, настойчивость и достоинство. Среди зэков ходили слухи, что он бывший граф. Соответственно таким же было его лагерное «погоняло», которое порой использовали даже охранники.
В 1973 году моим однокашником по стажировке в МГУ оказался доцент из Белорусского (минского) университета. Его кумиром был земляк из Слонима, потомственный дворянин, ветеран Первой мировой войны, полковник, краевед, археолог, основатель музея в Слониме Иосиф Стабровский, которого он тоже называл «граф».
При нашей первой, но обстоятельной встрече с молодым директором университетского музея году в 1978-79 я долго вспоминал: кого он мне напоминает. И вспомнил – белорусского «графа»!
В последующие годы я многократно обращал внимание на проявление Александром Сергеевичем этих «графских» качеств. Эрудицию при создании университетского журнала, ставшего одной из самых удачных визитных карточек«Первого на Урале», требовательную, но деликатную работу с авторами. В том числе, с обладателями военных и гражданских «генеральских звезд». Подвижничество в тяжкие для Высшей школы «лихие девяностые» годы, когда из трех сотрудников музеяна боевом посту остался он один. Профессионализм музейщика, как собирателя, хранителя, творческого работника. Я, мягко говоря, не любитель «понтов», но детище Стабровского – выставку «От Нила до Понта Эвксинского» – с удовольствием вспоминаю до сих пор.
Нина Евгеньевна Васильева
кандидат филологических наук, доцент,
лауреат Строгановской премии
«Без него университет не полный»
Я всегда знала, что в университете есть некий Стабровский, что он историк, директор музея, активный общественник, заслуженный работник и так далее…но мы долго не были знакомы лично. И однажды мы встретились в большом доме на застолье, и оказались рядом. Я знала, что рядом сидит Стабровский и присматривалась. И, представьте, он за весь вечер не сказал ни слова! И тогда я осознала важную вещь. Мы часто судим о человеке, что он говорит. А на его примере явилось важным то, как человек молчит. Он молчал, и это было очень выразительное молчание! Представьте большое застолье, все речи держат, а рядом незаметно держащийся Стабровский. Хотя он очень даже заметный. Но иначе.
Потом я узнала его через журнал «Университет». В первую очередь, через колонки редактора, которые он публиковал. Очень лаконичные, убедительные. Оригинальная, актуальная мысль! Я поняла, что Стабровский – это человек, которому есть что сказать, осознала его личную значительность.
У него есть на все свой взгляд. Но он держит себя вне афиши. Есть люди, которые держатся тихо. А на самом деле они и есть центр. Вот это было для меня открытие: не подчеркивая, не акцентируя, не афишируя, он центрировал вокруг себя и людей, и события, и факты. И со временем я не то чтобы выработала формулу Стабровского, но определила, что он фрагмент несущей конструкции университета! Не в кадром плане, а в духовном. Есть какая-то духовная сосредоточенность, какая тянет людей. И по мере наших контактов, я поняла две вещи:
Первое! Александр Сергеевич до мозга костей университетский человек. Не потому что он там работает, а потому что многое определяет в жизни университета. Самим фактом своей персоны. Уровнем своего мышления. Платонов говорил: «без меня народ не полный». Без него университет не полный…
Второе! Стабровский, безусловно, университетская элита. Он был выпестован университетом. Его духом. Хочу заметить, что сегодня понятие элита сильно опорочена. Самой элитой, надо заметить. Многие попали туда случайно или не имеют никакого к ней отношения. Если вернуться к изначальному смыслу, элита – это отборные мазки. Отборная мотивация, нравственная! Отборные профессиональные навыки. Сочетание этих критериев для меня есть определение настоящей элиты. АС не нужно себя предъявлять. Он не рвется на трибуну, но он тихо и умно делает то, что остается. А очень многое сделано руками, мозгами, энергией. Усилиями Стабровского.
Юбилей. Я хочу ему напомнить гоголевскую тему. Метель кругом, а я стою и вижу все концы света. Все ошибки уже сделал, все осознал, мудрость приобрел, законы жизни усвоил и такое ощущение теперь – Господи, все ведь видно во все концы света!!! Надо просто жить и быть собой, и только!
Светлана Усть-Качкинцева
постоянный автор и колумнист журнала «Университет»
«Я купалась в лучах славы Стабровского!»
Прошёл слух: у Александра Сергеевича скоро юбилей! Слухам на Руси привыкли верить. Хоть и не Пушкин этот Александр Сергеевич, не Грибоедов, но имя в Перми очень известное, да и не только в Перми. Это Стабровский! Коротко-АСС! И действительно, АСС. Уже одно то, что так его привыкли звать, говорит о многом. Он, действительно, АСС! АСС в своём деле. А его дело-это история, это музей, это русское землячество, это журнал Университет. Журнала, увы, больше, нет, “Денег нет, но вы…”, сами знаете, что дальше. А журнал был не просто хорошим, он был отличным во всех смыслах этого слова, т.е. и очень хорошим, и отличным от других.
Про Стабровского я узнала давно, причём сначала знала имя, должность, а слава о нём долетала до меня от разных людей. Ежегодно я езжу к очень дорогим мне людям в Иваново. И вот давно, было это более 10 лет назад, при мне к моим друзьям пришла в гости директор музея Тамошнего университета. Узнав, что я из Перми, она просияла: “Ах, какой у Вас там замечательный директор университетского музея! Я была с ним вместе на конференции. Его выступление было замечательным! Он знает, он может всё! Ах, как повезло Вашему университету. В Стабровского все участники конференции просто влюбились! А какой эрудит!” Мне было не только приятно, я, буквально, купалась в лучах чужой славы, славы Стабровского, меня сразу зауважали!
Ну, а мои личные впечатления… Я очень любила бывать в его кабинете во втором корпусе. АССу очень шёл этот старинный со стрельчатыми окнами, со старинными вещами кабинет. Мне в этом кабинете всегда приходило на память название романа Домбровского «Хранитель вечности». Именно бережным любящим хранителем вечности был там Стабровский. Я приходила обычно поговорить о статьях моих в журнал Университет. В силу моего просто неприличного преклонного возраста я многое и многих помнила и писала о замечательных наших людях. Но что были мои знания по сравнению с тем, что знал о тех людях, о том времени Стабровский! Он знал, он помнил, мне кажется, ВСЁ! И всегда говорит ровно, спокойно, с чуть насмешливой печальной улыбкой. Эта печаль у него во взгляде, в интонациях почти всегда, именно, печаль, а не грусть, печаль, которая, говорят, бывает от многих знаний. Эта печаль у него и сейчас, она – в тех фотографиях, которыми он регулярно радует своих друзей в Фейсбуке, она даже…в мудром взгляде его кота, дымчатого красавца. Кот – в хозяина! Спросите в университете, да и вне его тех, кто с университетом хорошо знаком, кто такой Стабровский. Ручаюсь, многие затруднятся с ответом, удивятся. “Как кто?! Стабровский – это…Стабровский!” Есть такие имена в нашем университете, при упоминании которых совсем не нужна должность. Это, конечно, Букирев, это-Инзельберг, это Комина…это Маланин, и это- Стабровский! Его имя неразрывно связано с музеем университета, он – создатель музея, с историей университета… Кто более матери-истории ценен?! Мы говорим Музей, подразумеваем Стабровский, говорим Стабровский, подразумеваем музей… университета. С круглой датой! Многие лета! Мы Вас, АСС, ОЧЕНЬ любим! Без Вас мы – никуда!
Игорь Кирьянов
доктор исторических наук, профессор
«Личность романтическая, очень тонкая»
«Мы познакомились с ним по случаю нашего прихода в художественную самодеятельность, студенческую весну. Александр Сергеевич уже тогда считался гениальным режиссером-постановщиком. У нас было три представления, три студенческие весны – в 1978, 1979 и 1980 гг. Помню несколько постановок кукольного театра: “Лебединое озеро“, а последнее, с участием живых кукол, «Буратино» вообще было шедеврально! Всю школу мастерства, гнева, ругани и едва ли не пинков мы прошли с Александром Сергеевичем “по полной программе”. И, кстати говоря, со всеми постановками получали призы, в том числе выходили на общегородскую весну.
С этого начались и наши дружеские отношения. Тем более, Александр Сергеевич был знаком с моим другом, Александром Кожевниковым, что также способствовало сближению. Время от времени возникающие ситуации совместного проведения времени. А потом, когда он стал директором музея, добавились дела по переоформлению экспозиций, ремонты, наши человеческие отношения продолжались и развивались.
Самую яркую историю я не буду рассказывать (смеётся), но любопытный эпизод случился в Хохловке, когда мы оказались ответственными за приём Иннокентия Смоктуновского. Всё началось с того, что этот самый Кожевников, которого я упоминал, стал директором Хохловки. Для нас вход туда был свободный. Мы работали экскурсоводами, и получалось так, что в летнее время, практически все выходные проводили в Хохловке, были там своими… Было и много приезжих гостей… И вот однажды Смоктуновский, который должен был, по-моему, озвучивать документальный фильм о природе Севера, приехал в Пермь со своим сыном.У сына на тот момент, кажется, были проблемы с какими-то злоупотреблениями, и поэтому он был под присмотром. В Хохловке накрыли стол (я на нем раздувал самовар сапогом), и Стабровский угощал Смоктуновского чаем. Действительно, Иннокентий Смоктуновский – величина, и было любопытно увидеть человека с экрана запросто рядом. Запомнилось, что с интонациями киношного “испанского гранда” он своему сыну что-то выговаривал.
Вспоминаются и хохловские походы за грибами, преимущественно красноголовиками, и различного рода праздники, в том числе и этнического характера, только-только зарождавшиеся, без того масштаба, который будет позже. Ну и различные этно-группы… там Валерий Жук был, ну и Стабровский всегда был близок к этому. Его руководство, даже не его собственными коллективами – это всегда… что они не понимают, что делают. Гений только один. Вот это уж точно.
Личность романтическая, нервическая, очень тонкая. Обидчивый до безобразия. Мы ж люди грубые, толстые, а он такой тонкий. Художественная натура.
У нас были моменты, когда мы сближались и когда отдалялись. Но вот сейчас, наверное, в силу того, что у него юбилей, и у меня тоже свои юбилеи, теплоты в отношениях стало больше. А бывало по-разному: мог и поорать, и сматериться. Сейчас стал поспокойней. Но Стабровский – это человек, с которым интересно».
Вячеслав Раков
писатель, поэт
«Он живой человек, живительный человек»
«Я познакомился с Александром Сергеевичем, будучи студентом. Мы учились на одном курсе и сидели рядом, правда, не на всех лекциях, а на тех, которые у нас были в 311 аудитории (ныне это кафедра истории России). Она была большой, и там стояли не столы, как сейчас, а длинные скамьи. На последней скамье, у задней стены, мы и сидели рядом.
Картинка из студенческого прошлого: мы играем… у нас был ансамбль, называвшийся «Тринадцать». Я был там соло-гитаристом. Мы играли в какой-то школе, где-то на Парковом, если не ошибаюсь, и я помню такую картину: Александр Сергеевич танцует под нашу музыку.
Третий момент, связанный с Александром Сергеевичем, касается лично меня. Он оформил мою дипломную работу, ее первый лист. Получилось очень красиво, он же художник. Эта работа хранится у меня до сих пор.
Он артистический человек. Не случайно он увлекался живописью, рисовал, писал картины. Без этого его не понять. Его артистической натуре присуща алертность – особая подвижность характера, опять же художественный темперамент, перетекающий порой в спонтанность и продуктивную эмоциональность. Вместе с тем Александр Сергеевич – взрослый человек, умеющий держать себя в руках.
Его внутренняя подвижность трансформируется в подвижность физическую. Он не хочет сидеть на месте, он хочет, чтобы в его жизни что-то происходило и продолжало происходить. Отсюда его поездки по миру. Последние годы он много ездит, невзирая на проблемы со здоровьем. Он контактный, общительный, не замкнутый человек.
Все перечисленные мной качества, свойственные Александру Сергеевичу, сплетаются в индивидуальный творческий стиль, в котором сбалансированы внутреннее и внешнее. Если совсем коротко, Александр Сергеевич – живой человек».
Иван Колпаков
один из основателей издания Медуза
«Он меняет мир и меняет людей вокруг себя»
С Александром Сергеевичем я познакомился в один из самых мрачных периодов своей жизни. В такие времена нам обычно и присылают лучших людей. Это знакомство в моей персональной истории оказалось в итоге поворотным событием. Александр Сергеевич был первым человеком, который поверил в меня по-настоящему, безоговорочно — и абсолютно бескорыстно. Еще он нашел нужные слова, чтобы объяснить мне, что и мне тоже следует в себя поверить (и я немножечко тогда поверил).
Кто такой Александр Стабровский для меня? Коллега и наставник. Учитель и близкий друг. Я рос без папы, хотя папа ощутимо на меня повлиял. Александр Сергеевич стал мне вторым папой, а повлиял на меня, возможно, еще значительнее.
Александр Сергеевич – учитель, наставник, близкий друг и папа не только мне. К счастью, не только мне. Он живет и меняет мир вокруг себя абсолютно естественно — как будто так и надо, как будто так заведено природой. Он меняет мир и меняет людей вокруг себя. Каждый, кого он считает своим близким, ощутил его волю, его силу, его любовь.
Александр Сергеевич — это кто-то метафизический, запредельный, потусторонний. Он обнаруживает хорошее и плохое в предметах, которые еще никак себя не проявили. Он подсматривает в будущее, читает его по рукам, лицам и фигурам. Глядя в поверхность воды, он понимает, насколько глубокий перед ним водоем.
Или он лежит на илистом дне как мудрый сом, а над ним проплывает весь мир? (Не совсем точно, но про какого-то такого же сома пишет Парщиков: «Нам кажется: в воде он вырыт, как траншея. / Всплывая, над собой он выпятит волну. / Сознание и плоть сжимаются теснее. / Он весь, как черный ход из спальни на Луну».)
Александр Сергеевич учит нас любить жизнь в любых обстоятельствах. В нем самом столько интереса к жизни, что хватило бы на целую кафедру вместе с ассистентами и прикрепленными к ней студентами. Что самое потрясающее: в нем этот интерес оказался не вытеснен бурной молодостью, а словно бы только подготовлен ей. Я выучился сам у Александра Сергеевича этой жажде, этому голоду к жизни.
Александр Сергеевич учит нас чести. Умению говорить людям то, что ты о них думаешь, прямо в лицо. Но и бесконечной доброте он учит нас тоже. Я видел много раз, как Александр Сергеевич бросался на помощь к тем, кого он еще вчера дырявил обидными словами.
Александр Сергеевич учит нас быть людьми. Если он встал рядом с вами, он вас никогда не предаст. Кстати, именно рядом с ним вы поймете, что это означает — когда-то кто-то за тебя полностью, целиком, без остатка. Даже если кажется, что на самом деле нет. В ситуации оголенной, очищенной от шелухи — он будет рядом с вами до самого конца.
И повезло тем, рядом с кем стоит Александр Сергеевич. То есть нам. Нам очень, очень повезло.
Диана Мясникова
директор Юнпресс-Москва
Спасибо за всё!
Александр Сергеевич, хочу сказать Вам большое спасибо.
За долю авантюризма. Помню, как брала у Вас интервью по поводу околонаучного эксперимента, проводившегося в музее и заключавшегося в распитии вина из ойнахойи с целью определения возможности наливать его в три килика одновременно, как это написано в учебнике. Эксперимент оказался неточным – вино не разбавлялось один к трем, как это положено по античной традиции, однако, это не помешало сделать ошеломляющий вывод: в два килика разом налить можно, в три – нельзя! Кажется, после этого интервью я перестала бояться заглядывать к Вам в кабинет без официального приглашения.
За уверенность в своих силах. Какую бы странную идею я не принесла под чашку кофе, Вы ее не критиковали, а находили в ней хотя бы маленькое рациональное зерно и, безусловно, поддерживали. Сама я никогда бы не решилась привезти целую делегацию студентов на археологические раскопки античного Мирмекия в Крыму. А Вы сказали: “Это получится интересный опыт!” – и пермская банда покорила сердца эрмитажной экспедиции.
За кофе. Потому что это не просто кофе, а байки из прошлого или свежие новости университетской жизни, возможность поделиться сокровенным или вдоволь посмеяться. А чего стоит этот задумчивый взгляд на дно чашки: “Хм, интересно…” – пауза секунды на три, когда сидишь, затаив дыхание, а дальше возникают “три совы на яблоне над рекой” или “северный олень, бегущий за медведем в чащу леса под звездным небом”…
За расширение горизонтов. Кажется, для Вас нет ничего невозможного, надо только правильно сформулировать вопрос – и в один момент найдется простое и понятное решение.Так было, когда на первом курсе я редактировала газету “СНОвидение”, так остается и теперь, когда я забегаю в перерыве между парами и делюсь своими эмоциями от нынешних студентов.
За свой научный статус. Именно Вы, когда я металась в сомнениях, как поступить в аспирантуру с истфака на филфак, взяли меня за руку и отвели к Владимиру Васильевичу Абашеву, который разрешил оставить и помог развить именно мою тему – ювенильной журналистики.
За красоту момента. И умение наслаждаться этим моментом. Не случайно к юбилею открывается Ваша фотовыставка. В ней много воздуха – хочется вздохнуть полной грудью – и много лиц, эмоций, человеческих историй, каждую из которых можно разглядывать и разгадывать. Красиво, эстетично, легко. Да и чего греха таить: на моей странице во “ВКонтакте” большая часть аватарок – Вашей мастерской руки!
За себя сегодняшнюю. На днях мы приходили к Вам в кабинет вместе с сыном – пока мы с Вами пили кофе, он играл с легендарной палкой Стабровского и смешно танцевал под французский шансон. Я рада, что когда-то познакомилась с Вами, и что наше общение продолжается до сих пор. Александр Сергеевич, с юбилеем! Будьте здоровы, будьте счастливы!
Анастасия Шипицина
заместитель заведующей отдела по музейной педагогике, музей современного искусства ПЕРММ
«Куда ни глянь — везде какая-нибудь любовь»
Я познакомилась с Александром Сергеевичем, будучи студенткой второго курса истфака. Знакомство произошло в его кабинете на втором этаже корпуса, туда меня привела Диана Косолапова, чтобы провести встречу членов редакции газеты «Сновидение» (отдельного помещения для встречи, конечно, не было). Мы тихонько зашли к Стабровскому, Диана спросила что-то типа: «Александр Сергеевич, мы тут у вас посидим?», Стабровский ответил что-то в духе «Да куда вас денешь!» и махнул рукой. Так стали понятны важные черты характера Александра Сергеевича: внешняя колкость и внутренние доброта и щедрость.
За годы общения Стабровский многое мне подарил. Например, несколько цитат, которые я люблю перебирать в уме. Первая: «Привкус этого вина уносит меня в какое-то время, только я не могу в него попасть». Казалось бы, мутная фразочка. Но для меня она очень точно отражает какое-то неявное ощущение парадоксов памяти: жил ты, казалось бы, свою жизнь, но вроде бы и не жил, или жил ее совсем не ты. На самом деле, я не уверена, что она означает именно это. Поэтому над ней так приятно думать.
Вторая: «Куда ни глянь — везде какая-нибудь любовь». Эта цитата про то, что миром правят человеческие отношения. Александр Сергеевич часто проповедует мысль, что все наши решения и поступки движимы нашими страстями. Я соглашаюсь с этой мысль редко, но она мне дико симпатична — она ведь такая романтическая! Сразу начинаешь представлять всех героями античной трагедии, думать об окружающих по ее законам. Александр Сергеевич любит жить в мире театра, кино, детективов, выдуманных им историй. Все мы — герои его рассказов, когда-то сильно соотносящихся с реальностью, а когда-то не очень. Думаю, такой способ жить чрезвычайно увлекателен.
Еще Александр Сергеевич подарил несколько лихих словечек. Например, легендарное «ложкомойка», которым он одаривает разных нахамивших ему в его сюжетах персон (слово, конечно, не очень приличное, но ведь сколько в нем энергии!) Или его персонаж «Начальник», выдуманный, кажется, для того, чтобы ему не подчиняться (но это не точно). Себя Стабровский любит называть Паном, не то отсылая к польским корням, не то представляя себя богом дикой природы.
Можно долго рассказывать и про другие подарки Стабровского: посиделки к кабинете, актерские миниатюры под песни Вертинского, тысячи фотографий, воскресные моционы, поездки на Каму, историю про то, как мы застряли в полнолуние на кладбище Пер-Лашез — всего не пересказать!
Главный подарок – это, конечно, наша дружба. Я безумно рада, что у меня есть этот опыт — дружбы с человеком, который гораздо старше. Но еще больше я благодарна за опыт дружбы с человеком, в котором есть много какой-то непрекращающейся любви к жизни и веселью, любопытства и бодрости, мудрости и сумасбродства.
Что пожелать Александру Сергеевичу на юбилей? Думается, что самое главное для Стабровского – это здоровье и внимание. Желаю вам этого в огромных масштабах! А еще желаю жить не скучно, но это вы и сами умеете лучше всех нас.